Старый город есть не только в Иерусалиме и Праге. Есть он и у молодой Магнитки. Какие легенды и исторические факты хранят ее первые постройки? Чьи биографии и судьбы переплелись на ее улицах? Дома-призраки, здания «за решеткой», наземные дворцы и подводные течения... Вы думали, что знаете о Магнитогорске всё? Давайте отправимся на прогулку. За окнами май, и погодка так и шепчет…

Первый Май…

…а шепчет она именно это: «Май в городе!» Почти 90 лет назад такая фраза означала «большие перемены». Ведь тогда и города-то еще не было — Май должен был его построить! В 1930 году главный архитектор Франкфурта-на-Майне, немец с красивой русской весенней фамилией прибыл на берега Урала. И, подобно Петру Первому, воскликнул: «Здесь будет город-сад!». И хотя ничего такого он, разумеется, не говорил, сравнивать эти две фигуры есть основания.

Эрнст Май — энтузиаст, утопист, революционер от искусства. Он хотел построить Европу на окраине Азии, возвести идеальное поселение для рабочих, город будущего. Только будущего у его проекта, увы, не было. Архитектор-проектировщик успел возвести только Первый квартал Магнитки, ограниченный улицами Пушкина, Чайковского, Маяковского и Кирова. Если бы история с Соцгородом продолжилась, Магнитка имела бы в Левобережье чередование промышленных и жилых зон. Чтобы сократить расходы на транспорт, кварталы планировалось располагать в шаговой доступности от цехов.

Май настаивал строить город исключительно на Левом берегу. И хотя уже первые постройки утопали в дыму, экология волновала его куда меньше, чем прямой (без моста) доступ к стратегически важному промышленному объекту. Однако рационализма его не оценили, вместо этого обвинили в «левых взглядах». Немец не учёл, что даже роза ветров в стране Советов – величина идеологически непостоянная. Троцкисты и сталинисты имели прямо противоположные мнения на то, куда дует ветер.

Второй идеологический просчет: дома Мая оказались непригодными для майских демонстраций. На улицы, по которым шествовала демонстрация, не выходил ни один балкон, не смотрело ни одно окно. Глухие торцы зданий приравняли к глухоте политической. А ведь что русскому не хорошо, то немцу — концлагерь.

Город, которого нет…

Половина группы архитекторов, прибывших на строительство Магнитки (а это почти 20 человек!) были репрессированы. Май успел уехать раньше, чем его бы настигла расплата за «вредительство», — именно так власти оценили его деятельность на стройплощадке. Когда Молотов увидел план реконструкции Москвы и узнал, что автор уже в Африке, то воскликнул: «Жаль! Жаль! Мы бы его посадили лет на 10!».

Если Москву немецкий зодчий хотел превратить в деревню, окруженную сельскохозяйственными зонами и городками-спутниками, то Магнитку видел как поселение-коммуну. Дома возводились быстро, по новейшей технологии, позволявшей экономить как на затратах, так и на удобствах. Линейки однотипных ступенчатых зданий были скупы по форме и не выразительны по содержанию: на одного человека отводилось 6 м2 жилья. Отсутствие канализации в уже построенных домах и вытекающие отсюда последствия заставили прибывшего в Магнитку наркома тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе воскликнуть: «Хотели построить образец социалистического города, а построили г…но!».

Не было в домах и кухонь (женщина после работы не должна стоять у плиты!). Здесь в отдельно взятом уголке победившего социализма все должны были обедали бесплатно на фабриках-кухнях. В комплексе Первого квартала сохранилось такое здание. Правда, оно никогда не использовалось по назначению… Проект Мая практически полностью остался на бумаге.

Но это не единственный город-призрак, бродящий в Левобережье. Фантомные боли оставил после себя и проект «Магнитогорья» Охотовича, Владимирова и Соколова. Еще до Мая эти архитекторы предлагали абсолютно абстрактную, нереальную и дезурбанистическую схему. Магнитогорск мыслился ими и в виде узкой полосы, тянущейся на десятки километров от металлургического завода. Этакий город-дорога. Никакой выгоды подобная компоновка не давала. Но в молодой стране Советов новизна и небывалый размах были в почете, поэтому проект рассматривался всерьез. И только предгорный рельеф, о котором забыли во всеобщей суете, помешал выстроить город «по линеечке».

Мавзолей Сталина

Скоро архитектура Левого берега была раскритикована. То, что изначально привлекало (дешево и сердито), стало отталкивать. «Фасады страны должны демонстрировать ее мощь и величие!», — трубили газеты. И первый же дом, возведенный на Правом берегу (на Уральской, 36) кичливо демонстрировал всё то, что позже вошло в понятие «сталинский ампир».

Пилястры и башенные конструкции, колонны и арки, вазоны и барельефы… Застройкой Ленинского района занялись архитекторы северной столицы. Не случайно район получил второе имя «Петербург на Урале». Но отличие было: в Магнитке все создавалось с нуля, а потому — с размахом, без нужды деликатно «вписывать» новые дома в уже сложившийся архитектурный облик.

Город по-прежнему оставался экспериментальной площадкой. Именно в Магнитке, на пр. Карла Маркса, одним из первых в Союзе был построен крупнопанельный, бескаркасный дом. Именно здесь появилось уникальное здание «за решёткой» (в нем располагается Ленинский ЗАГС). Эркеры четвертого и пятого этажей облицованы чугунной «вязью», и подобная деталь не встречается больше нигде! По легенде решётка армирует дом, защищая его от грунтовых вод. Мало кто знает, что на глубине десятков метров под сквером пр. Металлургов круглый год течет полноводная подземная река. Там, где сегодня краса и гордость Магнитки, в 50-е был овраг…

Американский учёный Стивен Коткин назвал Магнитогорск «мавзолеем Сталина». Город стал памятником, идеологическим образцом эпохи тоталитаризма. Впрочем, есть и противоположные мнения. Сталинскую архитектуру именуют «блеск и нищета». Ведь это — дворцы и бараки. И третьего Магнитке было не дано до тех пор, пока к власти не пришел другой «главный архитектор» — Н.С.Хрущев...

Благодарим за помощь в подготовке статьи Виктора Котлова, учёного секретаря Магнитогорского краеведческого музея.